«Горячий снег сорок третьего» – работа победителя муниципального этапа Всероссийского конкурса сочинений «Без срока давности» в 2022 году.
Тематическое направление – «Военные преступления нацистов и их пособников против мирных жителей на оккупированной территории города, села, района, региона в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов».
Автор рассказа Сыч Дарья, обучающаяся 10 класса МКОУ «Гончаровская СОШ» Суджанского района
Руководитель Шелудченко Анна Викторовна
Горячий снег сорок третьего
Вечер-встреча собрал в клубе села Русское-Поречное Суджанского района односельчан: стариков, переживших тяжёлую военную пору, и тех, кто, к счастью, не знает, что такое бомбёжка, холод, голод, смерть... О страшных месяцах оккупации вспоминали очевидцы. Наиболее ярким был рассказ учителя-пенсионера Татьяны Федоровны Студенковой.
Во время Великой Отечественной войны ей было всего лишь 19 лет, немного больше, чем мне сейчас. До лета 1941 года она успела окончить Суджанское педагогическое училище и два года поработать учителем начальных классов.
12 лет прошло с той поры, как состоялся этот памятный вечер воспоминаний, вечер душевной боли, вечер гордости за русских людей.
Татьяна Федоровна Студенкова, как и те, на чей век выпали военные испытания, к сожалению, не дожила до сегодняшних дней… Но остались её воспоминания, которые записала для потомков моя бабушка Авраменко Екатерина Павловна, кстати, тоже школьный учитель, потому что понимала, что нам, видевшим войну только на экранах телевизоров, нужно знать правду о тех страшных годах.
Вот рассказ женщины, на сердце которой остались незаживающие раны, нанесённые войной.
Помню, как холодной и дождливой осенью 1941 года наши солдаты отступали на запад по непролазной дороге в направлении села Малая Локня. Они были голодные и одеты не по сезону. Местные жители кормили измождённых солдат и давали им возможность хоть немного погреться в мало-мальски натопленных хатах. Пореченцы дарили им заботу, душевное тепло и внимание, видя в этих солдатиках своих сыновей, братьев, отцов.
Войска Красной Армии отступали, оставляя родные города и сёла, и от этого было неимоверно тяжело, ведь в населённых пунктах оставались старики да дети, матери и жёны тех, кто, возможно, никогда не переступит порога родного дома...
Немцы вошли в село Русское Поречное со стороны Розгреблей. Началась оккупация. Фашисты сразу установили свои порядки: за любое, даже малейшее, неповиновение – расстрел. Они забирали у жителей скот, птицу, зерно, преследовали активистов колхоза, которых селяне перепрятывали друг у друга. Приходилось прятать от фашистов самое ценное – детей, чтобы спасти своё будущее, и зерно, чтобы сохранить его до посевной.
В осаждённом селе был страшный голод. Жители тайком выкапывали в полях мёрзлую картошку, из которой пекли оладьи, а весной серёжки ольхи и берёзы перетирали в муку, добавляли в неё мякину и варили похлёбку.
В первое время оккупации фашисты угнали в Германию много молодёжи, в том числе и моего младшего брата Ивана. На чужбине немки через колючую проволоку разглядывали пленников: выбирали себе работников. Ивана забрала злая и жестокая женщина: она заставляла его делать непосильную работу, унижала, морила голодом. Иван не раз пытался бежать, но безуспешно.
Пришла зима 1943-го, она была очень снежной и суровой. Начались освободительные действия Красной Армии. Немцы сгоняли людей сооружать лопатами насыпную дорогу из снега. Всем жителям села под страхом смерти пришлось подчиниться фашистам. Дорогу возводили от хутора Колос через реку к Корнееву мосту. Ежедневно полицаи заставляли чистить её. Высота снега по краям дороги доходила до нескольких метров. По этому прочищенному снежному пути 28 февраля 1943 года немцы уходили, оставляя за собой разграбленное и разрушенное, но несломленное село Русское Поречное. Впереди на лошадях, в больших крытых брезентом фургонах, везли раненых фашистов (я всё это видела через щели ворот).
Под крышей дома вдовы Шатохиной был установлен пулемёт, из которого стреляли по нашим наступающим солдатам. Стреляли также и из орудий, установленных на кургане в окопах, которые немцы рыли в снегу, отобрав перед этим у местных жителей практически все валенки и одеяла.
Около Зинькова сада лежали убитые наши солдаты, среди них встречались совсем молоденькие, ещё не одетые в военную форму новобранцы. Снег от крови убитых был весь красный, словно огненный. Один раненый, как мы узнали позднее, дополз до улицы Шпилёвки, а по весне, когда растаял снег, его нашли мёртвым.
Немцы не разрешали хоронить убитых, но, как только фашисты ушли, женщины собрали погибших и похоронили их в братской могиле. Эти солдатики в основном были из близлежащих деревень. В братской могиле покоились 28 молоденьких бойцов, позже их перезахоронили в центре села и в мирное время поставили памятник защитникам малой родины.
При отступлении фашисты забирали с собой здоровых парней. Мой сосед Паша Устинов спрятался в лесу, но его нашли каратели и расстреляли. Меня же от смерти Господь сохранил. В нашем доме два дня жил немецкий офицер, командовавший солдатами, которые находились в окопах на кургане, поэтому нашу хату постоянно охраняли. Я этого офицера не видела: пряталась на печи, закиданная подушками и тряпьём. Перед отступлением немцы отобрали у населения скот для отправки на запад и согнали всех коров, овец, коз во двор моей родственницы Устиньи. Второго марта у нас в доме делали обыск. Меня стянули с печи. Немец одной рукой волочил меня за шиворот по кухне в сени, а в другой руке держал винтовку. Когда он вытащил меня за порог, отец упал ему в ноги, умоляя о помиловании. В ответ фашист очень жестоко ударил отца. Но тут открылась калитка, вошли полицай с красной повязкой на руке и немец. Полицай мне сказал: «Иди в крайнюю хату к Устинье Синичкиной. Завтра погоните в Германию коров». Я воспользовалась моментом, вырвалась и со всех ног побежала к Устинье. Тут же вслед посыпались выстрелы: стрелял немец, который тащил меня за шиворот. Забежав в дом Устиньи, я залезла под печку. Сердобольная родственница заложила меня дровами, и там я пролежала до утра.
Ещё не рассвело, а Устинья говорит мне: «Таня, вылезай, немцы ушли». Вдруг горница стала огненно-красной. Мы подошли к окну – вся дорога была освещена, по ней шли отступающие немцы. Их было видимо-невидимо, шли они без строя. Дорогу осветила ракета, запущенная нашими, наверное, с хутора Колос. Вдруг раздался оглушительный взрыв: немцы взорвали Корнеев мост. Уходя, гитлеровцы пытались уничтожить все подступы к селу. Горело всё вокруг. Казалось, что был даже горячим снег.
Зиму сорок третьего я запомнила на всю жизнь. Не могу забыть ужаса, застывшего в глазах моего брата, угнанного в Германию, и злобной улыбки фрица, бьющего моего отца.
– Дай, Господи, чтобы был мир на Земле, чтобы люди не испытали того, что выпало на наш век, – закончила свой нерадостный рассказ Татьяна Фёдоровна.
После оккупации молодая учительница Т.Ф. Студенкова получила в отделе образования Суджанского района направление на работу в школе. В 1949 году окончила учительский институт и 40 лет преподавала в Русскопореченской школе математику и физику. На её уроках за эти годы побывало не одно поколение пореченцев. Обучала она и мою бабушку.
Всю жизнь Татьяна Фёдоровна прожила в старом родительском домике, стоящем у дороги, по которой в годы войны отступали советские солдаты, наступали и бежали оккупанты и с победой приходили наши освободители – бойцы Красной Армии. Да и сейчас этот уже покосившийся домик напоминает о сельской учительнице, чья судьба так похожа на судьбы миллионов советских людей, испытавших на себе все ужасы войны.