Спектакль по произведениям М.И. Цветаевой составлен учителем Жуковой Р.М.
Постановка «Во след журавлиному клину…» отражает биографию лирической героини, говорящей «голосом» М.И. Цветаевой. Лирическая композиция прослеживает путь от первого осознания себя, погружения в мир книг, музыки, творчества, любви до трагического излома судьбы и творческого бессмертия…
СЦЕНАРИЙ
Декорации. Сцена делится на два условных плана: слева рама окна, затянутая плёнкой, на прозрачной части силуэты ворон; серая марля, свисающая с рамы, изображает паутину; справа окно, за которым горит лампа с жёлтым абажуром; на свету видны тени веток; перед окном – журнальный столик, свеча, чернильница, перо, лист бумаги.
На переднем плане слева – стол с книгами, два стула.
Посередине – экран, на который проецируется презентация «Во след журавлиному клину…».
Сцена 1. Зажигается свет в окне. Звучит романс в исполнении Е.Камбуровой «Вот опять окно…» (муз. В. Дашкевича).
Мелодия сменяется колокольным перезвоном.
Лирическая героиня (1) зажигает свечу, садится к столу
«Вёрсты», «Стихи о Москве» (7)
Семь холмов — как семь колоколов!
На семи колоколах — колокольни.
Всех счётом — сорок сороков.
Колокольное семихолмие!
В колокольный я, во червонный день
Иоанна родилась Богослова.
Дом — пряник, а вокруг плетень
И церковки златоголовые.
И любила же, любила же я первый звон,
Как монашки потекут к обедне,
Вой в печке, и жаркий сон,
И знахарку с двора соседнего.
Пауза.
- Говорила мне бабка лютая,
Коромыслом от злости гнутая:
Из-за тёмного окна выходи согнутая пополам бабка в чёрном. Грозя в сторону героини пальцем:
- Не дремать тебе в люльке, дитятка,
Не белить тебе пряжи вытканной,
Царевать тебе - под заборами,
Целовать тебе, внучка, - ворона.
Навстречу друг другу проходят два Лирических героя и две Лирические героини; поравнявшись, задерживаются и расходятся в противоположные стороны.
Лирическая героиня (2) (Колокольный звон продолжается):
«Стихи о Москве» (2)
Облака – вокруг,
Купола – вокруг.
Надо всей Москвой.
- Сколько хватит рук! –
Возношу тебя, время лучшее,
Деревцо моё
Невесомое!
В дивном граде сем,
В мирном граде сем,
Где и мёртвой мне
Будет радостно –
Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец,
О мой первенец!
Сцена 2. Звучит мелодия из к/ф «Хатико». Лирические героини (3 и 4) («мама и дочка») в движении произносят диалог, присаживаясь к столу с книгами.
«Волшебный фонарь» (10)
За книгами
«Мама, милая, не мучь же!
Мы поедем или нет?»
Я большая, - мне семь лет,
Я упряма, - это лучше.
Удивительно упряма:
Скажут нет, будет да.
Не поддамся никогда,
Это ясно знает мама.
«Поиграй, возьмись за дело,
Домик строй», - «А где картон?»
«Что за тон?» - «Совсем не тон!
Просто жить мне надоело!
Надоело… жить… на свете,
Все большие – палачи,
Девид Копперфильд…» - «Молчи!
Няня, шубу! Что за дети!»
Прямо в рот летят снежинки…
Огонёчки фонарей…
«Ну, извозчик, поскорей!
Будут, мамочка, картинки?»
Сколько книг! Какая давка!
Сколько книг! Я всё прочту!
В сердце радость, а во рту
Вкус солёного прилавка.
Сцена 3. Звучит мелодия (П. И. Чайковский «Времена года. Лето»). Лирическая героиня (5)
«Как мы читали «Lichtenstein»
Тишь и зной, везде синеют сливы,
Усыпительно жужжанье пчёл,
Мы в траве уселись молчаливо,
Мама «Lichtenstein» читает вслух.
Словно песня – милый голос мамы,
Волшебство творят её уста.
Ввысь уходят ели, стройно-прямы,
Там, на солнце, нежен лик Христа…
Мы лежим, от счастья молчаливы,
Замирает сладко детский дух.
Мы в траве, вокруг синеют сливы,
Мама «Lichtenstein» читает вслух.
Сцена 4. Исполнение арии из мюзикла «Звуки музыки» «Ёлка в гирляндах и шариках ярких» (муз. Ричарда Роджерса, слова в переводе Наталии Быстровой и Елены Чарквиани)
Ёлка в гирляндах и шариках ярких,
Радостный смех, под подушкой подарки,
С ленточкой красной ирисок кулёк -
Мелочи эти спасенье моё!
Шумных детишек румяные лица,
Тающий снег на носу и ресницах,
Саночек лёгких весёлый полёт -
Мелочи эти спасенье моё!
Розы, покрытые свежей росою,
Шницель с лапшой, бутерброд с колбасой,
Кремовый торт, колокольчик дверной -
Вот кое-что из любимого мной!
Если грустно, если хмуро, если дождик льёт,
Я вспомню всё то, что я очень люблю,
И снова душа поёт!
Тёплые булочки с коркой хрустящей,
Кружки и чайник из меди блестящей,
Что на плите свои песни поёт, -
Мелочи эти спасенье моё!
Ветер, кружащий осенние листья,
Спелой калины пурпурные кисти,
Первый подснежник и ландыш весной -
Вот кое-что из любимого мной!
Ёлка в гирляндах и шариках ярких,
Радостный смех, под подушкой подарки,
С ленточкой красной ирисок кулёк -
Мелочи эти спасенье моё!
Если грустно, если хмуро, если дождик льёт,
Я вспомню всё то, что я очень люблю,
И снова душа поёт!
Сцена 5. Лирическая героиня (6)
Маме
В старом вальсе штраусовском впервые
Мы услышали твой тихий зов,
С той поры нам чужды все живые
И отраден беглый бой часов.
Мы, как ты, приветствуем закаты,
Упиваясь близостью конца.
Всё, чем в лунный вечер мы богаты,
Нам тобою вложено в сердца.
К детским снам клонясь неутомимо
(Без тебя лишь месяц в них глядел!),
Ты вела своих малюток мимо
Горькой жизни, помыслов и дел.
С ранних лет нам близок, кто печален,
Скучен смех и чужд домашний кров…
Наш корабль не в добрый миг отчален
И плывёт по воле всех ветров,
Всё бледней лазурный берег – детство,
Мы одни на палубе стоим,
Видно, грусть оставила в наследство
Ты, о мама, девочкам своим!
Сцена 6. Звучит мелодия (П. И. Чайковский «Сентиментальный вальс»).
Лирическая героиня (7) зажигает свечи, наигрывает гаммы.
«Когда вместо желанного, предрешённого, почти приказанного сына Александра родилась всего только я, мать сказала: «По крайней мере, будет музыкантом». Когда же первым, явно бессмысленным и вполне отчётливым догодовалым словом оказалась «гамма», мать подтвердила: «Я так и знала», - и тут же принялась учить меня музыке, без конца напевая мне эту самую гамму: «До, Муся, до, а это ре, до-ре». Могу сказать, что я родилась не в жизнь, а в музыку».
Лирическая героиня (8)
«Начинается как глава настольного романа всех наших бабушек и матерей – «Jane Eyre» - Тайна красной комнаты.
В красной комнате был тайный шкаф. Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».
Снег, чёрные прутья деревец, двое чёрных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а ещё один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходивший – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между чёрных безлистых деревец, убил.
Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили».
Лирическая героиня (9)
Пушкин был негр. Памятник Пушкину был моей встречей с чёрным и белым: такой чёрный! Такая белая! – так как чёрный был явлен гигантом, а белый – комической фигуркой, и так как непременно нужно выбрать, я тогда же и навсегда выбрала чёрного, а не белого, чёрную душу, чёрную долю, чёрную жизнь.
Лирическая героиня (10)
С младенчества посейчас, весь «Евгений Онегин» для меня сводится к трём сценам: той свечи – той скамьи – того паркета.
Скамейка. На скамейке – Татьяна. (Входит Героиня, садится на скамейку) Потом приходит Онегин, но не садится, а она встаёт. Оба стоят. И говорит только он, всё время, долго, а она не говорит ни слова.
Сцена 6. Звучит мелодия (Ф. Лист Ноктюрн №3 «Грёзы любви»). Онегин и Татьяна. Монолог Онегина.
Минуты две они молчали,
Но к ней Онегин подошел
И молвил: «Вы ко мне писали,
Не отпирайтесь. Я прочел
Души доверчивой признанья,
Любви невинной излиянья;
Мне ваша искренность мила;
Она в волненье привела
Давно умолкнувшие чувства;
Но вас хвалить я не хочу;
Я за нее вам отплачу
Признаньем также без искусства;
Примите исповедь мою:
Себя на суд вам отдаю.
XIII
Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть отцом, супругом
Приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единой, —
То, верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Скажу без блесток мадригальных:
Нашед мой прежний идеал,
Я, верно б, вас одну избрал
В подруги дней моих печальных,
Всего прекрасного в залог,
И был бы счастлив… сколько мог!
XIV
Но я не создан для блаженства;
Ему чужда душа моя;
Напрасны ваши совершенства:
Их вовсе недостоин я.
Поверьте (совесть в том порукой),
Супружество нам будет мукой.
Я, сколько ни любил бы вас,
Привыкнув, разлюблю тотчас;
Начнете плакать: ваши слезы
Не тронут сердца моего,
А будут лишь бесить его.
Судите ж вы, какие розы
Нам заготовит Гименей
И, может быть, на много дней.
XV
Что может быть на свете хуже
Семьи, где бедная жена
Грустит о недостойном муже,
И днем и вечером одна;
Где скучный муж, ей цену зная
(Судьбу, однако ж, проклиная),
Всегда нахмурен, молчалив,
Сердит и холодно-ревнив!
Таков я. И того ль искали
Вы чистой, пламенной душой,
Когда с такою простотой,
С таким умом ко мне писали?
Ужели жребий вам такой
Назначен строгою судьбой?
XVI
Мечтам и годам нет возврата;
Не обновлю души моей…
Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней.
Послушайте ж меня без гнева:
Сменит не раз младая дева
Мечтами легкие мечты;
Так деревцо свои листы
Меняет с каждою весною.
Так, видно, небом суждено.
Полюбите вы снова: но…
Учитесь властвовать собою:
Не всякий вас, как я, поймет;
К беде неопытность ведет».
Герой уходит, Героиня садится на скамейку.
Сцена 7. Звучит мелодия (Ф. Лист «Утешение»). Лирическая героиня (11):
…он не любил, она любила, он ушёл, она осталась.
… потом рухнула и так будет сидеть вечно.
Это первая моя любовная сцена предопределила все мои последующие. Я с той самой минуты захотела быть счастливой и этим себя на нелюбовь – обрекла.
Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку – и руки, не страшась суда – то только потому, что на заре моих дней лежащая Татьяна в книге при свечке, с растрёпанной и переброшенной через грудь косой, это на моих глазах – сделала. И если я потом, когда уходили (всегда - уходили), не только не протягивала вслед рук, а головы не оборачивала, то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла статуей.
Урок смелости. Урок гордости. Урок верности. Урок судьбы. Урок одиночества.
Сцена 8. Диалог Лирическиого героя и Лирической героини (12):
Синий
Взор – озабочен:
- Ты меня любишь, Марина?
- Очень.
- Навсегда?
- Да.
Сцена 9. Звучит мелодия (А. Прокофьев «Танец рыцарей»).
Лирическая героиня:
На кортике своём: Марина –
Ты начертал, встав за Отчизну.
Была я первой и единой
В твоей великолепной жизни.
Я помню ночь и лик пресветлый
В аду солдатского вагона.
Я волосы гоню по ветру,
Я в ларчике храню погоны.
Лирическая героиня:
Кровных коней запрягайте в дровни!
Графские вина пейте из луж!
Единодержцы штыков и душ!
Распродавайте – на вес – часовни,
Монастыри – с молотка – на слом.
Рвитесь на лошади в Божий дом!
Перепивайтесь кровавым пойлом!
Стойла – в соборы! Соборы – в стойла!
В чертову дюжину календарь!
Единодержцы грошей и часа!
На куполах вымещайте злость!
Распродавая всех на мясо,
Раб худородный увидит – Расу:
Чёрная кость – белую кость.
Звучит мелодия песни «Поручик Голицын».
Лирическая героиня:
Дон
Белая гвардия, путь твой высок:
Чёрному дулу – грудь и висок.
Божье да белое твоё дело:
Белое тело твоё в песок.
Не лебедей это в небе стая:
Белогвардейская рать святая
Белым видением тает, тает…
Старого мира - последний сон.
Молодость –
Доблесть –
Вандея –
Дон.
Сцена 10. Диалог Героя и Героини («матери и сына»):
- Где лебеди? – А лебеди ушли.
А вороны? – А вороны – остались.
- Куда ушли? – Куда и журавли.
- Зачем ушли? – Чтоб крылья не достались.
- А папа где? – Спи, спи, за нами Сон,
Сон на степном коне сейчас приедет.
- Куда возьмёт? – На лебединый Дон.
Там у меня – ты знаешь? – белый лебедь…
Сцена 11. Звучит мелодия (Колыбельная). Героиня укладывает сына спать. Молитва (через окно):
Башенный бой
Где-то в Кремле.
Где на земле,
Где –
Крепость моя,
Кротость моя,
Доблесть моя,
Святость моя.
Башенный бой.
Брошенный бой.
Где на земле –
Мой
Дом,
Мой – сон,
Мой – смех,
Мой – свет
Узких подошв – след.
Точно рукой
Сброшенный в ночь –
Бой
- Брошенный мой!
Лирическая героиня:
Уроненные так давно
Вздымаю руки.
В пустое чёрное окно
Пустые руки
Бросаю в полуночный бой
Часов, - домой
Хочу! – Вот так: вниз головой
- С башни! – Домой!
Не о булыжник площадной:
В шёпот и шелест…
Мне некий Воин молодой
Крыло подстелет.
Лирическая героиня:
Всё круче, всё круче
Заламывать руки.
Меж нами не вёрсты
Земные, - разлуки.
Небесные реки, лазурные земли,
Где друг мой навеки уже –
Неотъемлем.
Лирическая героиня:
Стремит столбовая
В серебряных сбруях.
Я рук не ломаю!
Я только тяну их
- Без звука! -
Как дерево – машет рябина
В разлуку,
Во след журавлиному клину
Стремит журавлиный,
Стремит безоглядно.
Я спеси не сбавлю,
Я в смерти нарядной
Пребуду – твоей быстроте златопёрой –
Последней опорой
В потерях простора!
Звучит песня в исполнении А. Бояновой «Журавли»
В спектакле использованы стихотворения М.И. Цветаевой («Вёрсты», «Стихи о Москве», «Стихи о Москве», «За книгами», «Как мы читали «Lichtenstein», «На кортике своем: Марина…», «Четвёртый год», Разлука (Серёже), «Разлука»), отрывок из романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин»; отрывки из очерков «Мой Пушкин», «Мать и музыка»; музыкальные произведения П. И. Чайковского («Времена года. Лето», «Сентиментальный вальс»), Ричарда Роджерса (ария из мюзикла «Звуки музыки» «Ёлка в гирляндах и шариках ярких»), Ф. Листа (Ноктюрн №3 «Грёзы любви», «Утешение»), А. Прокофьева («Танец рыцарей»), романс «Вот опять окно» в исполнении Е. Камбуровой, мелодия песни «Поручик Голицын», песня «Журавли» в исполнении А. Бояновой.
Автор материала: Жукова Раиса Михайловна